Администрация муниципального образования

«Гагаринский район»

Смоленской области

Интернет-приёмная

Наследие

ИЗ ГЛУБИНЫ ВЕКОВ

Он пил из тех же, что и все мы, рек,

Ел тот же хлеб в тени родного дома…

Он, даже оторвавшись от Земли,

Не расстается с ней ни на мгновенье.

В его душе, как зерна, проросли

И личные приметы обрели

И мужество ее, и вдохновенье.

Николай Рыленков

Гжатская земля – родной край Юрия Гагарина и по-своему неповторимый уголок Смоленщины у ее восточных границ, на прямом пути с запада в Москву – испила полной чашей все, что выпало нашей Отчизне. По тому, что здесь происходило, можно изучать и героические, и трагические страницы истории, включая военные, политические и социально-экономические катаклизмы минувшего века.

С давних пор в этих местах жили, работали, искали уединения, воспринимая счастье всяк по-своему, крестьяне и ремесленники, мещане и купцы, чиновники, дворяне, отставные военные. Среди уроженцев гжатского края есть выдающиеся ученые и просветители, деятели революционного движения, военачальники, известные писатели, организаторы производства. А неприметные с виду проселки, реки, поля, перелески, немноголюдные села и город, возникший три столетия назад в среднем течении реки Гжать, были и остаются свидетелями многочисленных сражений и войн, что разыгрались в этих местах: с татаро-монголами, с полько-литовскими завоевателями, войсками Наполеона и с немецко-фашистскими захватчиками.

Пограничное положение края – на рубежах Смоленщины с московской, тверской и калужской землями – определило изменчивость административных привязок, территориальных и некоторых социально-демографических характеристик, но никак не разрушило его самобытное целое.

Как утверждают ученые, впервые люди поселились на берегах Гжати в эпоху неолита (II тыс. до н.э.). На территории района отмечено немало археологических находок из кремния – наконечники копий, стрел, дротиков, ножи, каменные топоры из диорита и базальта. Большинство этих предметов найдено по берегам Гжати, Яузы, Сежи и других рек, где были стоянки древних охотников.

В 60-х годах XX века археологическая экспедиция исследовала Кармановское городище. Установлено, что люди заселяли это место, по меньшей мере, трижды: на рубеже нашей эры, а затем в XI-XIII и XIV-XVII веках. Была найдена домница (в ней кузнецы из местной болотной руды выплавляли железо), а также обломки тиглей, шлаки, куски руды – отходы кузнечного производства. Жители занимались земледелием, скотоводством, охотой, ремеслами и торговлей.

В X-XV веках земли по берегам Гжати, Вазузы и Яузы были в сфере интересов Вяземского, Можайского и Тверского княжеств, а затем Московского и Литовско-польского государств. Описывая восточные границы Смоленского княжества, исследователи называют крепость Буй-городок на Гжати. В Уставной грамоте смоленской епископии 1135 года, в Уставной грамоте смоленского князя Ростислава Мстиславича и епископа Мануила, датированной всего пятнадцатью годами позже (1150-й) упоминаются поселения Ветцы, платившие дань сорок гривен, и Дедогостичи на Гжати – десять гривен. Рядом с Ветцей в XII-XIII веках существовало городище Будаево.

Как свидетельствуют более поздние исследования, сохранились и другие письменные свидетельства о наиболее древних поселениях в этих местах: «Село Глинки упоминается в грамоте Ростислава под именем „Вышнее Глинско“, Дятлово – древнее село на Оболонке, Ворганово, где был Болонский стан, Васильевское, возле которого деревня Холмино (XIV-XVI вв.), на юге уезда был Залоконский стан и волость Заберега по дороге на Можайск» (М. Цебриков. «Населенные пункты Гжатской земли» – СПб, 1862 год).

В историко-статистическом отчете В.А. Никитина и Г.К. Бугославского «Город Гжатск и его уезд» (Смоленск, 1900 год) приводится описание событий, произошедших при устье реки Оболони, притоке Гжати, у городка Боложск (Болонск). Из этого источника следует, что в 1370 году смоленский князь Святослав вместе с литовским князем Ольгердом совершали поход на Москву. Захватив в плен москвичей еще на Протве и у Вереи, они отправили их в Смоленск с воеводой, а сами двинулись дальше, к Москве. Жители Можайска, выждав удаления литовско-смоленского войска от города, догнали воеводу с пленными у Болонского леса(у верховья реки Оболонки), разбили и отняли всех пленных. Это обстоятельство вынудило Святослава и Ольгерда отказаться от первоначальных планов в отношении Москвы.

По мнению одних историков, городок Болонск (XIV век) был на месте Никольского городища, другие с этим не согласны и относят его к Можайскому или Темкинскому районам в их нынешних границах. В частности, М.Н. Тихомиров в книге «Список русских городов дальних и ближних» ( «Наука», 1979 год) пишет: «Волость „Болонеск“ упомянута в духовной грамоте Дмитрия Донского в числе Можайских… Эта волость была расположена на реке Болонке, притоке Гжати… А на карте к книге Любовского М. К. «Образование основных государственных территорий“ (стр.46), эта волость обозначена по верхнему течению реки Вори, притоку Угры. Здесь в настоящее время имеется деревня Городищево, может быть показывающая место древнего города».

Историк В. А. Кучкин в книге «Формирование государственных территорий северо-восточной Руси в X-XIV вв.» (Москва, 1986 год) приводит факты доказывающие, что волость Олешня (Алешня) располагалась по течению реки Олешни, правому притоку реки Гжати и подчинялась Тверской епархии до 1676 года. На помещенной там же карте Московской провинции 1774 года показаны шестнадцать гжатских сел. Десять из них – Брызгалово, Воробьево, Златоустово, Клушино, Куршево, Пречистенское, Саввино, Самуйлово, Спасское и Субботники – сохраняли статус сел до конца XIX века и в 1887 году составляли отдельный благочинный округ Смоленской епархии, а другие к тому времени превратились в деревни.

Волость Олешня длительное время входила в состав Можайской земли. В завещании Ивана Грозного говорится: «Да сына своего Ивана благословляю городы и волостьми, что было дяди моего, Андрея Иваныча и сына его, князь Володимир Андреевича (Старицкие)… в Можайском уезде волостью Алешнею»(ПСРЛ, т.29 – М., 1965 год).

В начале XIV века восточная часть будущего Гжатского уезда вошла в состав Можайского княжества, западная – отошла Вяземскому, а с захватом литовцами смоленских земель в 1395 году стала принадлежать Великому Княжеству Литовскому. Граница между ним и Московским государством, как считают некоторые историки, проходила по реке Сежа, которая течет с юга на север, огибая с запада древнее село Баскаково, и впадает, как и Гжать, в Вазузу.

В названии уже упомянутого села Баскаково, как и в названиях некоторых других населенных пунктов – Родоманово, Ярышки – остался след татаро-монгольского нашествия на Русь, полагают специалисты по топонимике. Гжатский краевед А.С.Орлов установил, что внук Дмитрия Донского Василий III (1505-1533) в годы своего правления принимал на службу татар, перешедших в православие, и отправлял их на охрану границ – в том числе границы с Литвой на реке Сежа. В крупных селениях располагались сторожевые отряды татар, несших охрану рубежей и кормившихся за счет местных жителей. Местность, простиравшуюся узкой полосой от старой Смоленской дороги (недалеко от Царева Займища) вдоль левого берега Сежи к Баскакову и дальше на север к Татарке и Родоманову долгое время жители называли Татаркинской слободой, а затем пустошью. В 1514 году смоленские земли вошли в состав Московского государства, и сторожевые отряды татар ушли с Сежи.

Мирная жизнь края неоднократно на протяжении столетий (XII-XVI вв.) нарушалась по причине военных сражений и связанных с ними передвижений по гжатской земле крупных вооруженных формирований – как смоленских, литовских, польских, так и московских. Историк И. И. Орловский в книге «Смоленский поход царя Алексея Михайловича в 1654 году» называет гжатские станы, которые были на пути московского войска: Острожек (Дровнинский приход), пустошь Буслаево (Будаевский приход), Царево-Займище (в 15 верстах от Буслаева).

Все это разоряло и опустошало мирное население и подрывало хозяйство. Польская интервенция начала XVII века против России вновь втянула эти земли в арену боевых действий. В 1610 году вблизи села Клушино произошла битва русских войск во главе с князем Шуйским, которые шли на помощь оборонявшемуся Смоленску, с польским войском гетмана Жолкевского. Русские войска потерпели поражение, что позволило полякам захватить Москву. На гжатской земле наступило время «литовского разорения». В описании земель, составленном после Деулинского перемирия 1618 года, сообщаются безрадостные факты: «пустошь, что было село Дор на реке Воря», запустело в «литовское разорение» село Покровское на реке Гжати, «пашни лесом поросли» в селах Рождественском, Самуйлове и Колокольне. Не лучше было положение сел Будаево Городище, Клушино, Субботники, Брызгалово.

После изгнания помещиков и землевладельцев, служивших Речи Посполитой, их имения отписывались «на государя» или раздавались верным слугам царя. Село Самуйлово с деревнями в 1710 году было отдано А.Д. Меньшикову, а после его опалы – М.М. Голицыну. Колокольня, возникшая на месте уничтоженного в«литовское разорение» села Микулаева ( «Костивец тож») в 1728 году было утверждено за В.В. Долгоруковым. Петровский полководец граф Б.П. Шереметьев владел землями в бассейне реки Гжати. Село Никольское с деревнями достались князю С.В. Прозоровскому.

Весьма необычное упоминание о Гжатске, относящееся к этому времени, есть в легенде о старообрядце Никите Пустосвяте, которого казнили в Москве в июне 1682 года. Автор книги «Никита Константинов Добрынин» (Сергиев Посад, 1916 год) Иван Румянцев указывает, что после казни попа Никиты его друзья–раскольники подобрали обезглавленное тело, выкупили у палача отсеченную голову и тайно, с «великим благоговением», перевезли на старое кладбище – недалеко от тех мест, где впоследствии возникла Гжатская пристань. Долгое время староверы из многих городов России ежегодно ездили на могилу Никиты в день его казни, что приносило «местным властям возможность нагреть руки и выпотрошить карманы паломников».

В уже упомянутом очерке Никитина и Бугославского приводится другой вариант легенды о старообрядце Никите. Как они сообщают, раскольник Никита жил во времена Анны Иоанновны в Гжатске и проповедовал раскол, чем вызывал недовольство властей. И ради «искоренения смуты» был убит. С той поры, гласит молва, старообрядцы стали ежегодно собираться на молитву у могилы великомученика Никиты – «в деревянной часовне с крестом внутри и постоянно горящей лампадкой». Какое из этих преданий в большей степени соответствует реальным фактам, современные историки ответить затрудняются.

Зато достоверно известно другое: Гжатской пристани, а впоследствии уездному городу в среднем течении Гжати суждено было стать ровесниками Санкт-Петербурга, крестниками Петра I и непосредственными участниками его бурных преобразований в государстве Российском.

Что этому предшествовало? «Топографические известия, служащие для полного описания Российской империи» (В. Бакмейстер, 1771 год) сообщали, что в селении, где возникла впоследствии Гжатская пристань, был гостиный двор, и в нем в 1605 году останавливалась Марина Мнишек, ехавшая в Москву к Лжедмитрию I. Гостиный двор, как утверждают «Топографические известия», сгорел в 1658 году. Других источников, подтверждающих этот факт, пока не найдено. Но само упоминание о гостином дворе на Гжати свидетельствует в пользу торговых связей, которые уже сложились здесь с южными и северными соседями. Еще в летописях XIV-XV веков отмечалась активная посредническая роль гжатских волостей в торговле между Смоленским и Тверским княжествами. И потому совсем не удивительно, что Петр I обратил внимание на гжатские земли, когда потребовалось обеспечить строящийся город на Неве продовольствием и материалами.

28 октября 1715 года царь издал указ «О сделании в Московской губернии по рекам Гжати да по Вазузе судового ходу». Именно тогда на Гжати, в окружении лесов и камышовых заводей, стали создаваться пристани для снабжения новой столицы всем необходимым. Всего по течению реки с юга на север было устроено около сорока пристаней, крупнейшей из них стала пристань в Гжатской слободе.

Прибегая к разным поощрениям и мерам принудительного характера, Петр I довольно быстро заселил Гжатскую пристань купцами и ремесленниками. Есть достаточные основания утверждать, что среди делового люда, переселившегося в эти края, было много старообрядцев. Гонимые за веру, они покидали обжитые прежде места и расселялись вдоль тогдашних границ. Некоторые исследователи считают, что старообрядцы составили подавляющее большинство переселенцев на Гжать, и именно эти волевые, целеустремленные люди предопределили экономическое развитие края на годы вперед.

Хлеб, зерно, пенька, кожи, льняное семя, изделия из металла и другие товары, необходимые новой столице, свозились по зимним трактам на Гжатскую пристань обозами из ближайших окрестностей – в основном, из южных губерний – и грузились в строящиеся прямо на льду реки барки. Как полагают исследователи, само название реки Гжать происходит от древних слов аржать, аржава, что значит вода с мутным, ржавым оттенком. Как только река вскрывалась ото льда, по ней отправлялись на север длинные – до полутора тысяч судов – караваны тяжело нагруженных барок. Плоскодонная бескилевая барка, достигавшая 36 метров в длину и 8 метров в ширину, могла перевезти до 130 тонн груза. Весь путь по Гжати, Вазузе и далее по Вышневолоцкой судоходной системе вплоть до самого Санкт-Петербурга занимал около двух месяцев.

Первый хлебный караван с Гжати, прибывший в Санкт-Петербург в 1718 году, спас от голода тысячи строителей Ладожского канала. Петр I щедро наградил гжатских купцов – повелел считать Гжатскую пристань «житницей Петербурга», а в знак особой милости приказал возвести в Гжатской слободе царский дворец. Это был одноэтажный дубовый дом с мезонином. Стоял он в кленовой роще на изгибе реки, но к 40-м годам XIX века сильно обветшал и был разобран. До наших дней сохранилась лишь часть аллеи с вековыми вязами, что проложена была к дворцу от Смоленской улицы (ныне – улица Гагарина).

11 ноября 1719 года вышел новый указ Петра I – «Об открытии Гжатской пристани и переводе на оную торжков из Можайского уезда», тем самым закрепивший государственное значение пристани.

В 1776 году указом Екатерины II Гжатская слобода была преобразована в уездный город Смоленского наместничества, а в 1780 году город получил свой герб – «нагруженная хлебом и готовая к отправлению барка в серебряном поле в знак того, что при сем городе находится славная хлебная пристань».

СРАЖЕНИЕ У КЛУШИНО

Село, в котором родился первый космонавт Земли, стало эпицентром событий исторического масштаба за 350 лет до полета Юрия Гагарина.

То было «смутное время» на Руси. Поляки, осадив в 1610 году город-крепость Смоленск, часть своих войск(около 30 тысяч человек) под командованием гетмана Жолкевского отправили в глубь России, на Москву. На пути их следования – в Царево-Займище – находился 10-тысячный русский гарнизон. Русские укрепили село и успешно отразили атаки неприятеля. Тем временем из Можайска навстречу полякам выступила 40-тысячная рать во главе с братом царя Дмитрием Шуйским. В рядах этого войска были, как утверждают историки, «иноземные наемники». Шуйский повел свое войско через Клушино, чтобы здесь соединиться со шведским отрядом, подходившим с севера.

Где-то на подступах к Клушину два немецких наемника тайно покинули русскую армию и перебежали к полякам под Царево-Займище. Когда Жолкевский узнал, что русская рать, идущая ему навстречу, будет ночевать в Клушино, он собрал «рыцар-совет». И рано утром, когда сборная рать союзников только готовилась к дальнейшему маршу, поляки бросились на село.

Сражение оказалось недолгим: часть наемного воинства переметнулась на сторону неприятеля, ряды оборонявшихся дрогнули и обратились в бегство, поляки устремились в погоню. Но, добравшись до русских обозов, прекратили преследование. В той сече погибло 1200 иноземцев и намного больше москвовитян. В двух верстах севернее Клушино все убитые были захоронены в одной могиле, над которой насыпали большой курган. В летописи называлось и место захоронения – деревня Изгино, хотя обнаружить ее не удалось даже на старинных картах.

Один из летописцев причину поражения московитян видел в измене немцев, которые не просто бежали с поля боя, а перешли на сторону противника. По его мнению, поступили они так потому, что Дмитрий Шуйский задержал им выплату жалования, хотя казна на эти цели у него была. Клушинское поражение привело к низложению Шуйских и захвату поляками Москвы. Исправить положение удалось лишь в результате новой войны с поляками, когда московское ополчение возглавили Минин и Пожарский.

ОТ ПЕТРОВСКОГО УКАЗА:

«БЫТЬ СЕМУ НА ГЖАТИ…»

Твердит народная молва

Простую фразу:

Не сразу строилась Москва,

И Гжатск – не сразу…

Валерий Свистунов

Конец ХVIII и первая половина XIX веков отмечены расцветом гжатского купечества. Местных представителей торгового сословия считали едва ли не самыми богатыми людьми в Смоленской губернии – их обороты достигали 5 миллионов рублей, многие товары вывозились в зарубежные страны. В 1857 году капитал гжатских купцов составил 307 тысяч рублей, в то время как у всех купцов города Смоленска едва набралось 212 тысяч. В год отмены крепостного права (1861) в Гжатске было 157 лавок, торговавших всем, что требовалось населению. Параллельно с торговлей здесь развивались мануфактуры, много заказов было у кузнецов и плотников, которые славились своим мастерством.

Каждое лето (21 июля по новому стилю) на Конной площади в левобережной части Гжатска устраивали ярмарку – прямо у стен храма Богоявления и Казанской иконы Божьей Матери. Храм был построен еще в 1734-1737 годах «по челобитью купеческих людей Петра Немчинова со товарищи», а Казанская, как ее стали называть, ярмарка продолжалась неделю и давала импульс деловой активности на целый год вперед.

Купечество крепнет, самоорганизуется и заботу о собственной выгоде все более соотносит с интересами державы. «Стремясь к пользе государственной и усовершенствованию коммерции, – обращаются именитые гжатские купцы с ходатайством к смоленскому военному губернатору С.С. Апраксину в декабре 1803 года, – намереваемся завести в губернии Смоленской училища коммерции, где дети наши по соизволению родителей из достаточных домов или из бедных, или осиротевших купеческих и мещанских будут обучаться тому, что коммерции и сношениям по оной может быть полезно». На «заведение» такого училища купцы вскладчину выделяли 5300 рублей сразу и еще по 2500 рублей – на его содержание в течение последующих 40 лет. Инициатива дошла до императора Александра I и получила его «монаршее благоволение». 26 марта 1804 года были торжественно открыты Смоленская гимназия, а в ней – «класс коммерческих наук».

Относительное благополучие начала XIX века было нарушено драматическими событиями Отечественной войны 1812 года. Недалеко от Гжатска, в селе Царево-Займище, 29 августа 1812 года русскую армию принял под свое командование фельдмаршал М.И. Кутузов. А уже через два дня у моста через Гжать произошел бой между русскими и французскими кавалеристами. Отряд генерала Крейца долгое время сдерживал натиск французов, давая возможность арьергарду русской армии выйти из города. После сражения весь Гжатск оказался в огне, а тысячи его жителей покинули свои дома – последовали за русской армией или укрылись в окрестных лесах. Здесь, под Гжатском, начали действовать партизанские отряды Дениса Давыдова, Федора Потапова (Самуся), Василисы Кожиной, Е. Четвертакова, причинявшие серьезный урон французской армии.

До наших дней дошел и такой документально закрепленный факт: 1351 житель Гжатского уезда принял участие в Бородинской битве в составе Смоленского ополчения. Из Гжатска и его округи поступили наибольшие, среди всех уездов Смоленской губернии, пожертвования на оборону. Купец 2-й гильдии и коммерции советник Иван Федорович Царевитинов, а также его сыновья купцы 3-й гильдии и фабриканты Иван Иванович и Федор Иванович Царевитиновы передали «для нужды русского воинства в период неприятельского нашествия» фуража и хлеба более чем на 7 тысяч рублей.

Отец и сыновья Царевитиновы, а также гжатские купцы Иван Жуков и Михаил Воробьев будут представлены смоленским губернатором к бронзовым медалям «в память 1812 года». Но это случится через восемь лет. А тогда Гжатск во второй раз оказался на пути Наполеона – его изрядно потрепанные полки по Старой смоленской дороге потянулись от Москвы в обратном направлении. И сам город, и ближайшие к нему деревни подверглись грабежам и разорению. По сохранившимся документам Смоленской епархии, все 69 дворов, приписанных к храму святых великомучеников Косьмы и Дамиана в Ренском, на берегу Москвы-реки, были французами сожжены. И это не единичный пример. Вослед отступающим французам дыбился развалинами и Гжатск, тут и там дымились пепелища, были разрушены или полностью сожжены и гжатские пристани.

Потери оказались столь велики, что восстановить прежнее, довоенное значение Гжатска так и не удалось. В 1814 году, когда возобновились занятия в Смоленской гимназии, не был, увы, восстановлен и специальный класс, который учредили и восемь лет содержали на свои средства гжатские купцы. Обучать отпрысков коммерции – «для лучшего сношения с конторами не токмо российскими, но и иностранными» – стало негде.

Еще один тяжелый удар по традиционному укладу жизни и налаженной торговле пришелся на 1838 год. Во время весеннего разлива ударили сильные морозы, в результате нагруженные барки застряли во льду и не сумели попасть в Петербург к началу главных торгов. Необходимый для северной столицы товар был куплен у других купцов, а многие известные в Гжатске торговые семьи полностью обанкротились. Окончательно исчезли барки с Гжати к середине ХIХ века, когда в стране появились первые железные дороги – все большее количество коммерческих грузов перемещалось этим способом.

Строительство Московско-Брестской железной дороги и открытие в 1870 году железнодорожной в Гжатске принесло и сюда экономическое оживление. Вновь оказались востребованы в большом количестве продукты питания, которые поступали на товарный рынок из экономий, крестьянских хозяйств и отправлялись прямиком в Москву, а то за границу. Главным товаром в эти годы стал лен – его начали сеять в каждой деревне. Гжатские купцы его принимали и со своих каменных складов вывозили по железной дороге для продажи за границу – в основном, через Рижский порт. Значительные поставки шли и на текстильные фабрики Владимирской губернии.

Помимо льняной и хлебной торговли купцов Василия Тихонова, Ивана Власова, Юлия Шнейдера, росло число мясных и рыбных лавок (купцы Матвей Тихонов, Николай Дружинин), бойко шла торговля шерстью и сырыми кожами (купец Николай Зензевеев), появлялись бакалейные магазины (братья Кононовы), магазины с галантереей и мануфактурой (Павел Милованов), расширялся ассортимент скобяных изделий(Сергей Симохин). В 1900 году в Гжатске и уезде насчитывалось 547 торговых заведений – магазинов, лавок, трактиров, чайных. Только булочных в городе была целая дюжина: хлебная торговля братьев Глушковых, кондитерская, булочная и бараночная Дмитрия Ильичева, продажа белого хлеба и баранок собственного производства Алексея Тимофеева.

В 1910 году в уездном Гжатске проживало 10 тысяч человек. Город делился рекой на две почти равные части, а берега Гжати уже соединял красивый железный мост. При этом почти весь город был деревянным: из 862 жилых строений только 68 – каменных. Двухэтажные купеческие особняки стояли в основном на Мостовой улице – торговом центре города. В нижних этажах находились лавки и магазины, а в верхних размещались купеческие семьи. В то время их насчитывалось около ста.

Еще в 1879 году в Гжатске был открыт театр, а в канун Первой мировой войны возникли три небольших кинотеатра. На улице Смоленской размещался городской общественный клуб. Работали народная библиотека-читальня и небольшие библиотеки при земской управе и общественном собрании. Город и уезд обслуживали две городских больницы.

В деревнях и селах Гжатского уезда до отмены крепостного права преобладал изнурительный крестьянский труд, бесправие и вечная нужна. А по другую сторону – роскошь, барский произвол и особый, не доступный большинству, мир дворянской культуры. В наиболее живописных местах уезда возводились помещичьи усадьбы, особняки и роскошные дворцы, вокруг них разбивали парки, устраивали пруды и оранжереи. В помощь российским архитекторам, строителям и садовникам выписывали специалистов из-за границы.

По свидетельствам современников, усадебные дома в Самуйлове (владения князя Голицына), Токарево(имение Крахтов), Васильевское, Пречистое (комплекс зданий Муромцева), Скугарео (дворяне Воейковы), Варганово (владение Татитещевых) поражали богатством интерьеров и уникальными коллекциями живописи.

В многовековой борьбе за землю и волю крестьяне Гжатского уезда на раз протестовали против произвола помещиков и властей: писали жалобы, убегали в другие места, убивали своих хозяев и жгли имения. В 1861 году в Самуйловской вотчине князя Голицына в ответ на грабительскую крестьянскую реформу произошло одно из крупнейших в России восстаний крестьян. Для его усмирения сил местной жандармерии оказалось недостаточно и пришлось вызывать регулярные войска.

В просвещенной части российского общества росло внутренне сопротивление такому положению дел. Не осталась в стороне и гжатская земля, давшая целую плеяду идеологов русского освободительного движения. В их числе В.И. Засулич, П.А. Алексеев, Л.И. Иванов-Абраменков, Ф.Е. Егоров и другие.

Идеи просвещения, освободительные призывы народовольцев, а вслед за ними революционные лозунги большевиков сделали свое дело: 31 октября 1917 года в бывшем здании земской управы на заседании исполкома Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов в Гжатском уезде была провозглашена Советская власть. Большевистская революция, надвое расколовшая Россию, всколыхнула, переиначила, поставила перед выбором и самых обыкновенных жителей. А в отдельных случаях побудила взяться за оружие. В ноябре 1918 года в Гжатске произошел эсеровский мятеж, поддержанный некоторой частью крестьянства. Контрреволюционное, как принято говорить, выступление эсеров было жестоко подавленно вооруженными силами из пролетарских центров Смоленщины и Московской губернии.

Той же осенью, за тысячи километров от своего города, в революционном водовороте погиб гжатчанин Ф.Ф. Солнцев – один из 26 бакинских комиссаров, расстрелянных англичанами.

В Гжатске, в уездных деревнях и селах происходили невиданные доселе перемены, изменялся не только вековой уклад, изменялись мотивации к труду и жизненные цели. Экспроприация частной собственности в сочетании с вульгарно истолкованными принципами равенства и общей справедливости, подняла на щит и привела к рычагам управления не самых достойных и образованных выдвиженцев. Их радикальная установка «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…», подхваченная на первых порах самой обездоленной частью населения, расколола общество, посеяло раздор и вражду даже в семьях, что обернулось в итоге бедой для всех. При этом объем невосполнимых утрат – материальных и духовных – в первые послереволюционные десятилетия был поистине огромным. Но подлинное осознание масштабов, и – главное – последствий случившегося со страной в начале XX века стало возможно только сейчас.

А для тех, кому выпало жить в то время, новая власть открывала новые возможности. Ликвидация неграмотности, бесплатное для всех детей образование, идеи коллективного труда в сельском хозяйстве и тут же – неодолимая тяга промышленных центров, подлинный энтузиазм предвоенных пятилеток. В небольшом Гжатске в 30-е годы действовали электростанция, лесопильный, кирпичный и льнозаводы, мельница, хлебокомбинат, ткацкая фабрика, райпромкомбинат, кооперативные предприятия, артели. Были открыты профессионально-техническое училище, зооветеринарный техникум, работали три школы, звуковой кинотеатр, передвижной колхозно-совхозный театр, несколько МТС. В 1940-м году в Гжатске проживало более 12 тысяч человек.

Летом 41-го на смоленскую землю вновь пришла война, а с ней неисчислимые страдания и утраты. В оборонительных боях на гжатском направлении мужественно сражались и приняли смерть под напором превосходящих сил врага воины-красноярцы 365-го стрелкового полка 119-й стрелковой дивизии, 18-й и 19-й танковых бригад, команда бронепоезда № 1“За Сталина», сформированная в Коломне, бойцы 126-й стрелковой дивизии.

В первой декаде октября 1941-го Гжатский и Кармановский (ныне входит в состав Гагаринского) районы были захвачены немецкими войсками. До 14-15 марта 1943 года эта территория оставалась зоной ожесточенных боев с немецко-фашистскими захватчиками. Хотя первые смоленские села на гжатском и кармановском направлениях были освобождены уже в январе-феврале 1942 года – в ходе общего контрнаступления советских войск, начатого в декабре 41-го под Москвой.

Несколько десятков деревень на севере нынешнего Гагаринского района и село Карманово (в то время – районный центр) были отбиты у противника в августе 1942 года в ходе Погорело-Городищенской наступательной операции. Но линии фронта, подошедшая к Гжатску с востока на расстояние 15-20 километров еще в январе 42-го года, вперед не продвинулась – в городе по-прежнему хозяйничали немцы и их пособники.

Полное освобождение пришло только весной 43-го, когда немецкое командование под напором советских войск вынуждено было оставить пресловутую «линию фюрера» – более года удерживаемый оборонительный рубеж Ржев – Гжатск – Юхнов. В рассекреченных документах Ставки ВГК обнаружен уникальный документ – личная телеграмма Сталина премьер-министру Великобритании Уинстону Черчиллю: «Шестого марта восками Красной Армии освобожден Гжатск». За этой лаконичной фразой угадывался невысказанный вопрос: когда же вы, наконец, откроете второй фронт?

К тому времени, когда в Гжатск пробились наши передовые части, более 12 тысяч жителей города и района были угнаны в Германию на каторжные работы. В период оккупации и перед своим отступлением немецкими захватчиками сожжено, разрушено и уничтожено полностью или частично более ста населенных пунктов. Деревни Драчево, Колесники, Куликово, Чертовка сожжены вместе с людьми. В огне погибли больше 500 женщин, детей и стариков.

В освобождении Гжатского, Кармановского и части нынешнего Темкинского районов в 1942-1943 годах принимали участие соединения 5-й, 20-й и 33-й армий Западного фронта. Наибольшие потери понесли 29 гвардейская, 19-я, 50-я, 82-я, 108-я, 110-я, 144-я, 222-я, 312-я, 352-я и 354-я стрелковые дивизии, 1-я гвардейская, 17-я курсантская, 36-я и 153-я отдельные стрелковые и 153-я танковая бригады, 2-й кавалерийский корпус.

По уточненным данным, на территории нынешнего Гагаринского района в годы Великой Отечественной войны погибли более 25 тысяч бойцов и командиров Красной Армии.

Урон и опустошение, причиненное Гжатску и Гжатскому району в годы войны, не поддается точному описанию. В руинах лежали все промышленные предприятия. Сотни разоренных, исковерканных снарядами или полностью сожженных сел и деревень так и не восстановились. Отдельные уцелевшие избы, когда была возможность, перевозили в соседние деревни, которым война дала шанс выжить. Но люди трудились, не покладая рук. Уже в 1949 году Ксения Петровна Мухтарова, руководитель льноводческого звена в колхозе «Ленинский путь», стала первым на Смоленщине Героем социалистического труда.

Тяжело залечивал раны, нанесенные войной, и сам Гжатск: не хватало самого необходимого – одежды, продуктов питания, строительных материалов, квалифицированных специалистов. В 50-годы на окраинах города пасли стада коров, по улицам разгуливали куры. Довольно редко, но появлялись и новостройки: здание средней школы, контора связи, несколько двухэтажных жилых домов. Гораздо более значительные изменения происходили в эти годы на селе, слава о передовых гжатских хозяйствах к концу пятидесятых уже разнеслась по стране. А Гжатский район к тому времени стал постоянным участником Всесоюзной сельскохозяйственной выставки в Москве.

Два послевоенных десятилетия были отмечены всплеском рождаемости: в редкой семье, особенно в деревнях, было меньше трех-четырех детей. А правилом, нормой считалось пять и больше. В таких семьях малышей с детства приучали к труду, а старшие братья и сестры при вечно занятых на работе родителях становились главными воспитателями и наставниками для подрастающей малышни. На их относительно благополучное детство, когда вокруг не хватало самого необходимого, с тихой завистью поглядывали солдатские вдовы и матери, не дождавшиеся с фронта своих суженых и сыновей. А те, кому выпало понянчить внуков, отдавали им последнее, приговаривая про себя: «Только б не было войны…»

ВЫЗЫВАЕМ ОГОНЬ НА СЕБЯ…

Из записи радиопереговоров штаба 29 гв. дивизии и лыжного батальона, который был окружен врагом во время наступления на г. Гжатск 23-24 февраля 1943 года. Позывные дивизии «Упор», лыжбата –«Напор».

Напор: У нас все на исходе, будет ли помощь.

Упор: Держитесь до темноты, помощь будет.

Напор: Немедленно откройте огонь прямо на нас. Дайте больше огня. Противник идет со всех сторон.

Упор: Даем. Укажите откуда идет противник и в каком количестве.

Напор: Противник идет в количестве батальона с района Кузнечики. Дайте огонь по Лескино, особенно с южной и западной стороны.

Упор: Даем огонь, следите. Даем залп катюши. Передайте Костыреву (прим. командиру Лыжбата), что он награжден орденом Александра Невского. Поздравляем.

Напор: Понятно, понятно.

Упор: Как ложатся снаряды?

Напор: Дайте больше, больше огня!